«Мы пытались донести до России мысль: цель Турции — уничтожение курдов»
Сопредседатель исполнительного комитета Совета демократической Сирии Ильхам Ахмед — об отношениях с Москвой, Вашингтоном и Дамаском
«Коммерсантъ» от 17.09.2021, 18:10
На текущей неделе состоялся визит в Москву делегации сирийских курдов во главе с сопредседателем исполнительного комитета Совета демократической Сирии (СДС) Ильхам Ахмед. Этот орган — правительство Сирийского Курдистана (Рожавы), непризнанной Автономной администрации северной и восточной Сирии. Фактически это политический зонтик для Сил демократической Сирии (SDF), которые контролируют северо-восток страны. Москва не теряет надежды, что курды договорятся с Дамаском и северо-восток полностью окажется под контролем сирийских властей. В провале диалога Россия обвиняет США, которые, как она считает, подогревают сепаратизм курдов. О том, действительно ли сирийские курды хотят отделиться от Дамаска, а также что они хотят от России и США, госпожа Ахмед рассказала корреспонденту “Ъ” Марианне Беленькой.
— Первая встреча прошла в МИД России. Мы стараемся использовать каждую нашу встречу для решения сирийской проблемы. Россия присутствует в Сирии (в частности, на северо-востоке страны) и выступает гарантом того, чтобы турки не нападали на наши территории. Но, к сожалению, в последнее время это происходит очень часто. Поэтому нам пришлось сюда приехать, еще раз обговорить условия прекращения огня, гарантом которых выступила Россия.
В октябре 2019 года, чтобы остановить третью военную операцию Анкары на севере Сирии против курдских «Отрядов народной самообороны» (YPG), входящих в SDF и причисляемых турками к террористам, президенты России и Турции Владимир Путин и Реджеп Тайип Эрдоган договорились о новых «зонах влияния». Как следовало из подписанного в Сочи меморандума о взаимопонимании, YPG должны были отвести свои силы на глубину 30 км от границы с Турцией (линия раздела прошла в районах вокруг населенных пунктов Айн-Иса и Телль-Тамер), а также из городов Манбидж и Телль-Рифъат. Россия и Турция также договорились о совместном патрулировании. Однако полностью избежать столкновений между турками и SDF не удалось.
— Не то чтобы обещала. Просто еще раз обсудили механизм, который был создан, чтобы предотвратить столкновения, и который предусматривает совместное патрулирование российскими военными вместе с турками. Россия обещала, что будет следить за соблюдением достигнутых ранее договоренностей. Понимаете, в последнее время патрулирование вообще не происходит, этот процесс периодически останавливается. Нужно хотя бы этот вопрос решить.
Но одного патрулирования недостаточно. Нужно запретить туркам воздушные атаки по нашей территории.
— Нет, Россия ничего не обещала. Но мы сказали, что поведение Турции всегда было агрессивным: всегда на нас нападают турки, на наши границы, на наших людей. Мы пытались донести до России мысль: цель Турции — уничтожение курдов.
— Они сказали, что будут стараться, чтобы достигнутое перемирие продолжалось. Со своей стороны мы сказали российской стороне, что перемирия недостаточно. Надо этот вопрос решать комплексно. Потому что Турция оккупировала нашу территорию, совершает преступления против нашего населения, в том числе меняет демографический состав населения на оккупированной территории.
— Для турок всегда любой курд — потенциальный террорист. Тем более РПК. РПК начала свою борьбу ради прав курдского народа. И с самого первого дня турки считают их террористами. То есть говорить о своих национальных правах считается для турок терроризмом. В Сирийском Курдистане у людей разные политические взгляды. Есть среди них и члены РПК. Это не секрет. В одной семье может один человек входить в СПС, другой — быть членом РПК. Очень трудно это. Но все мы боремся за права курдов.
Что касается СДС, то мы боремся исключительно за то, чтобы реализовать права курдов внутри Сирии, а не вовне. У нас нет интересов вне Сирии. Так что слова турок про борьбу с терроризмом, когда они действуют против нас,— это отговорки.
— Лучше я пока не буду это комментировать.
— В основном велись политические разговоры. Но когда политика обсуждается, экономика тоже иногда обсуждается.
— Да, этот вопрос всегда присутствует в ходе политических переговоров с российскими собеседниками. Всегда обсуждается, как сделать так, чтобы при посредничестве России состоялся этот диалог. Но до сих пор, к сожалению, этот процесс не идет так, как хотелось бы.
— Последняя встреча была в начале этого года. Основное препятствие — подход сирийского режима. До сих пор мы не видим желания Дамаска к конструктивному диалогу с нами.
— Первое: мы хотим, чтобы режим признал самоуправление Рожавы (Сирийского Курдистана.— “Ъ”). Кроме того, мы хотим поговорить с центральными властями об интеграции военной и экономической. В этих рамках у нас идут разговоры.
— Мы считаем эти заявления неуместными. И мы выступаем против них с критикой. Мы не собственность Америки, и американцы нас не делают своей собственностью. Мы самостоятельно решаем свои вопросы. И если до сих пор с режимом нет диалога, это вина исключительно режима. И мы до сих пор не чувствовали на себе давления со стороны США в отношении того, что мы не должны контактировать с режимом. Наше сотрудничество с США основано на борьбе с ИГ (террористическая организация «Исламское государство, запрещенная в РФ.— “Ъ”).
И мы выступаем за сотрудничество России и США в решении разных гуманитарных вопросов в Сирии. Например, в том, чтобы открыть КПП «Эль-Ярубия» на границе с Ираком, чтобы гуманитарная помощь попадала в Рожаву с территории Ирака. Но Россия этому препятствует под предлогом сохранения территориальной целостности Сирии (Россия настаивает на том, что вся гуманитарная помощь в разные районы Сирии должна идти через Дамаск. На данный момент для трансграничной помощи открыт только один КПП — «Баб-Эль-Хава» в Идлибе. — “Ъ”).
— Они еще раз подчеркнули территориальную неделимость Сирии. Мы сказали: это не имеет вообще к этому отношения, наоборот, облегчает бремя Дамаска, его ответственность.
На нашей территории проживают около 5 млн человек, и если у нас будет возможность оказать им гуманитарную помощь — мы снимем этот груз с Дамаска, это будет наша ответственность.
— 100% такого нет.
— Однозначно. Если бы у нас не было такого желания, мы бы с Россией не говорили на эту тему. Несмотря на то что режим каждый раз закрывает все дороги к диалогу, не дает возможности, чтобы этот вопрос решался, мы всегда стараемся найти разные возможности для возобновления контактов. Год назад мы также были в Москве и подписали договор с одной из сирийских оппозиционных партий («Народная воля» Кадри Джамиля.— “Ъ”).
Меморандум о взаимопонимании. И один из пунктов там был о единстве Сирии. И, несмотря на это, российский министр нас обвиняет в сепаратизме…
— До сих пор Америка не дотронулась до нефти. Я это говорю открыто. До сих пор вопрос нефти решается самостоятельно Рожавой.
— На нужды самоуправления, работу больниц, обеспечение армии, зарплаты учителям и так далее.
— Торговля идет и с режимом, и через Иракский Курдистан в разные страны.
— В Дамаске считают незаконным все, что происходит на не контролируемой ими территории.
— Это не сработало. Процесс остановлен. Компания не смогла даже один баррель нефти продать и вывезти.
— Американцы отказались. Они сказали, что мы здесь ради борьбы с ИГ, а не ради нефти.
— Как обычно, будем обсуждать политическую повестку, в том числе нападение турок на нас.
— В рамках решения вопроса с турками важно, что Россия в Сирии находится официально. И это влиятельная держава.
И если Россия захочет, то может добиться возвращения Турцией оккупированной сирийской территории. Россия также может оказывать давление на режим в решении гуманитарных и других вопросов.
— Сейчас у нас очень тесное сотрудничество в борьбе против ИГ, но они также могут помочь нам в решении политических вопросов. США, как и Россия,— влиятельная страна. Поэтому я вижу, что обе страны должны быть помощниками для сирийского народа в решении вопроса о политическом урегулировании.
— Ситуации в Ираке и Сирии — разные. И разные причины и цели, по которым здесь находятся США. Мы считаем, что вопрос о нахождении американских военных в Сирии нужно решать вместе с сирийскими переговорами. Присутствие США нужно как гарантия того, чтобы этот диалог состоялся.